Лирический герой Алины выполняет мужское, функционально обусловленное отличием. Алина моделирует Другого в тексте, не обладая им в реальности. С. Жижек в «13 опытах о Ленине» написал: «Разделительная линия пролегает в области религии, где об уникальном моменте возникновения материального сообщили слова Христа на кресте: «Отец, для чего ты меня оставил?» — в эту минуту полной заброшенности субъект переживает и полностью принимает несуществование Другого» (Жижек Славой. 13 опытов о Ленине. М., Ad Marginem , 2003).
Мужское связано с властью, мужское отражает или испускает властные энергии, а женское лишь поглощает. Фаллическое утверждение собственной идентичности паарадоксально сочетается с местью мужскому, проявляясь в череде бесчисленных перверсий. В стихах «Гер-мания», «Я — война», поэме «Почти герой» гностический гений Алины символически решает ребусы власти через образы, связанные с нацизмом. Эти истинно сексуальные стихотворения, находясь в некой непроявленной связи с гендерным полом, они выводят на откровенное сопоставление искусства и власти, данное Лидией Ланч: «Есть неуловимая грань между красотой и ужасом, — говорит она, — и я могу рассказать вам об ужасе. Я ненавижу не людей, нет, я ненавижу власть. Моя личная боль не уникальна, и я страдаю только тем, что дает мне сам мир. Но я очень оптимистична, и не нуждаюсь в низкопробных трагедиях» (Цитируется по Ваганов Игорь. Дикий мир Лидии Ланч «Митин журнал», № 60).
Власть и страдание окружают не только Витухновскую и Ланч, но и выделяются в виде ассоциативных следов, вводящих в ослепительную парадигму «проклятых». Константин Кедров написал: «Я сам не раз сравнивал её с проклятыми поэтами. Но что такое Рембо или садовник цветочков зла рядом с Витухновской, воскликнувшей: “Чикатило — единственный Христос, которого мы заслуживаем”» (Кедров К.А. «Богоблядь» поэзии // Витухновская А. Чёрная икона русской литературы. Екатеринбург, Ультра.Культура, 2005, С. 7).
К.Косенков
Продолжение следует
