Я не совершаю никаких радикальных покупок, ибо у меня нет сил это тащить, я не хожу с пакетами и как правило не хочу есть, особенно это, магазинное. Потому мой набор был странен и изыскан — одно зеленое яблоко и три разных котокорма плюс минвода. Яблоко предательски закатилось к предыдущему покупателю и было пробито на него. После чего с меня потребовали выдать мужчине 10 рублей. Неприлично малая сумма, что-то здесь не то — подумала я.
Все эти технические манипуляции заняли от силы минуты три, но сзади меня начались энергичные бурления. Обернувшись, я увидела типичного куротрупа в одеженке когда-то модного, но уже фактически мертвого полурейвера лет так под 60. Истеричный старик пронизывал меня куриными своими глазами, топорща клюв, словно намереваясь укусить. "Быстрее давайте!" — взревел он.
"А она здесь причем?" — заступилась кассирша. Тут он буквально затрясся, завибрировал, пошел какой-то дьявольской хохломской присядкой и взревел — "Я не могу смотреть на нее (меня), и на все ваше изобилие! Я не могу!"
Изобилием в этом магазине и не пахло. Но в этот момент я увидела в его птичьих лапах бутыль недорогой водки, причем маленькой, ну не совсем, средней, не знаю как там это звучит — 03 или что-то вроде. Он смотрел на нее с отчаяньем и вожделением как на некий экзистенциальный маяк, зная уже наперед, что чуда не случится. К груди он прижимал терпкий и по-похабному бюджетный сок "Добрый".
Помню, Денщик мой, Ванька таким водку заглатывал, капая на свежекупленного Хайдеггера.
Когда мы говорим о Левада-центре, о падающем рейтинге Путина, мы должны видеть перед собой глаза этого водочного человека, много водочных людей, отчаянных, нищих, безумных и не по-хорошему разухабисто-опасных. Водочные люди — это тамплиеры путинского пролетариата, пассионарии пропитых пустот, големы "русского" мира. Их много. Они везде.
Алина Витухновская
